холодная южная женщина
Всё это проклятый Керуак! Если бы не он! Ну… чч… всё по порядку.
Задумала я Урсуса вчера пообщать, приехала под Публичку, села его ждать, открыла Керуака.. и началось. Сначала подвалил Лёва с книжкой Суворова про Аквариум, потом мама Женя, потом Сашка Питерский, потом Лика, потом Иван и Эндрю… мы чуть поиграли, поболтали, пообсуждали кино, на котором куча людей и нет смысла туда идти, и мы с Сашкой тихонько сбежали аскать. Аскали мы кайфово - жгли фонари, которые включали-выключали три раза, было то прекрасное время, когда пушкинская пустеет и звук голоса может отражаться не от людей, а от зданий и в эти часы петь просто чудесно, и я пела, и мы с Сашкой и всё было просто замечательно. А потом у меня сел телефон. И тут началась вторая серия Самого Интересного. Я начала очень медленно собираться домой, просидела на бордюре рядом с Сашкой ещё часик, потом почти полетела на остановку с плеером в ушах.. но на Чехова меня поймали Лиина, Иван и Эндрю, они спросили меня, не тороплюсь ли я, я поняла что в принципе-то нет и мы пошли (так изначально думалось) на какие-то развалины какой-то часовни. Но сначала пошел дождь, потом мы сидели-тупили в прекраснейшем дворике, потом пошли искать вина, дошли аж до ЦГБ, там потратили все мои асковые деньги на пиво и шушпанское и пошли.. куда-то, меня держали в неведении до самого последнего момента.. Итого мы пришли на ипподром ( всё было когда шел дождь, ага), шли по лудам и полю, ориентируясь на белый блеск и право. Итого мы пришли к дивному месту – двухэтажной беседке посредине поля, единственный минус которой – это её продуваемость. И мы пили, пели песни, Ваня прекраснейше пел Пикардийскую терцию и псевдо-японскую песню, мы учили друг –друга танцевать вальс, бочату и танго, всё – в тщетных попытках согреться. А ещё мы кружились на этом поле, взявшись за руки, падали, разлетались в разные стороны и лежали, смотря на небо. И – заново. Сто лет я так не падала и не лежала спиной под дождём на мокрой земле и траве. А потом мы опять пытались что-то петь, окончательно мерзли и всё-таки пошли вписываться, правда заснули мы не раньше четырех, вроде. С утра у меня был просто великолепный вид – мокрая кофта на замке, на голове капюшон, оранжевые джинсы с пятнами от грязи на коленках и и .. сзади, и совсем мокрая и грязная обувь. И я умудрилась в таком виде пойти в универ. Я псих)
Зато мы договорились ходить на танго. Вот.
А на этом проклятом Керуаке я сидела на земле на Пушкинской, на мокрой лавочке на Красноармейской, и ещё я его забыла в магазине на ЦГБ и за ним с утра возвращалась.
Весело мне жить, да?
А Урсус так и не пришел. А вдруг бы он меня спас?)
Задумала я Урсуса вчера пообщать, приехала под Публичку, села его ждать, открыла Керуака.. и началось. Сначала подвалил Лёва с книжкой Суворова про Аквариум, потом мама Женя, потом Сашка Питерский, потом Лика, потом Иван и Эндрю… мы чуть поиграли, поболтали, пообсуждали кино, на котором куча людей и нет смысла туда идти, и мы с Сашкой тихонько сбежали аскать. Аскали мы кайфово - жгли фонари, которые включали-выключали три раза, было то прекрасное время, когда пушкинская пустеет и звук голоса может отражаться не от людей, а от зданий и в эти часы петь просто чудесно, и я пела, и мы с Сашкой и всё было просто замечательно. А потом у меня сел телефон. И тут началась вторая серия Самого Интересного. Я начала очень медленно собираться домой, просидела на бордюре рядом с Сашкой ещё часик, потом почти полетела на остановку с плеером в ушах.. но на Чехова меня поймали Лиина, Иван и Эндрю, они спросили меня, не тороплюсь ли я, я поняла что в принципе-то нет и мы пошли (так изначально думалось) на какие-то развалины какой-то часовни. Но сначала пошел дождь, потом мы сидели-тупили в прекраснейшем дворике, потом пошли искать вина, дошли аж до ЦГБ, там потратили все мои асковые деньги на пиво и шушпанское и пошли.. куда-то, меня держали в неведении до самого последнего момента.. Итого мы пришли на ипподром ( всё было когда шел дождь, ага), шли по лудам и полю, ориентируясь на белый блеск и право. Итого мы пришли к дивному месту – двухэтажной беседке посредине поля, единственный минус которой – это её продуваемость. И мы пили, пели песни, Ваня прекраснейше пел Пикардийскую терцию и псевдо-японскую песню, мы учили друг –друга танцевать вальс, бочату и танго, всё – в тщетных попытках согреться. А ещё мы кружились на этом поле, взявшись за руки, падали, разлетались в разные стороны и лежали, смотря на небо. И – заново. Сто лет я так не падала и не лежала спиной под дождём на мокрой земле и траве. А потом мы опять пытались что-то петь, окончательно мерзли и всё-таки пошли вписываться, правда заснули мы не раньше четырех, вроде. С утра у меня был просто великолепный вид – мокрая кофта на замке, на голове капюшон, оранжевые джинсы с пятнами от грязи на коленках и и .. сзади, и совсем мокрая и грязная обувь. И я умудрилась в таком виде пойти в универ. Я псих)
Зато мы договорились ходить на танго. Вот.
А на этом проклятом Керуаке я сидела на земле на Пушкинской, на мокрой лавочке на Красноармейской, и ещё я его забыла в магазине на ЦГБ и за ним с утра возвращалась.
Весело мне жить, да?
А Урсус так и не пришел. А вдруг бы он меня спас?)
-
-
14.09.2007 в 13:24-
-
14.09.2007 в 15:42